1.Заметки о рождественской культурной программе Вифлеем-Иерусалим 2000

Нашим постоянным читателям хорошо знакомы имена Игоря Петровича Вепринцева и Дмитрия Рудакова, последние годы работающих в творческом тандеме, Их участие в больших проектах, связанных с "живыми" концертами и звукозаписью классической музыки на открытых площадях, подробно освещалось на страницах "Шоу-Мастера" № 3 (за минувший год). И вот мы встретились снова в наступившем, юбилейном по церковной традиции, 2000 году, чтобы побеседовать о событиях, напрямую связанных с этой исторической датой.

Во время прямой телевизионной трансляции из Вифлеемского храма Рождества Христова среди разноплеменного народа камера вдруг задержалась на знакомом лице. Неужели Игорь Петрович? Или это некий мистический двойник, что вполне возможно в чудесную рождественскую ночь? Но нет, никакой ошибки и тайны. Действительно, команде Вепринцев-Рудаков довелось осуществлять техническую сторону звукоусиления и трансляции мероприятии культурной программы российской делегации.

И. П. Вепринцев: В Израиле нашу страну представляли сразу несколько больших коллективов. Это Академический оркестр русских народных инструментов им. Осипова, Государственный русский хор им. Свешникова и хор Троице-Сергиевой лавры под управлением отца Матфея (Мормыля). Были запланированы три концерта: два – в Вифлееме на площади перед храмом Рождества Христова, один – в Иерусалиме, во Дворце наций. Наиболее сложной оказалась для нас работа в Вифлееме, с этого и начнем.

Мы попали туда на первую репетицию 4 января. Идет проливной дождь. Звукорежиссерский пульт защищает от влаги палатка, над сценой тоже натянуто покрытие. Ни о какой репетиции не может быть и речи. Приехав 6 января на утренний концерт, мы обнаружили совершенно пустые палатки без признаков техники. Выяснилось, что накануне прошел еще один, более страшный, косой ливень с ураганом, всю аппаратуру залило и она вышла из строя. Но небо понемногу прояснялось, и, хоть утренний концерт безвозвратно пропал, решено было провести вечерний. Спешно привезли для нас какое-то оборудование.

Надо сказать, что по договору техническое оснащение взяла на себя некая канадская компания, впоследствии передавшая дела местным коллегам. Предварительно мы отсылали им пачки факсов с описаниями техники, вплоть до конкретных названий фирм и номеров моделей. Причем почти по всем позициям оговаривались варианты равноценных, на наш взгляд, замен. Нам было обещано все, сама дотошность переписки настраивала на серьезный лад. Мы же предполагали, что все заказанное не будет в точности поставлено принимающей стороной, такой опыт у нас уже имелся. Но действительность оказалась хуже самых мрачных предположений – случайный набор полуисправной устаревшей техники. Позволю себе каламбур парк микрофонов, предложенный нам, относился предположительно к юрскому периоду! Среди прочих "ветеранов" был даже изрядно побитый ЛОМО! Заявленные нами конденсаторные микрофоны в основном оказались почему-то полу-пушками. Не самый удачный вариант для подзвучки тех же домр и балалаек.

Итак, до начала концерта остается совсем немного времени, на рампе красуется шесть "голых" стоек без микрофонов их все еще везут! В этот момент на сцене появляется собственной персоной Дэмис Руссос, чей концерт должен состояться после нас. Его звукорежиссер подходит к нашему пульту, запросто задвигает все уже выставленные микшера (!) и начинает готовить свою программу. Ситуация настолько непонятная, что мы в растерянности и не знаем, что делать. Не драться же нам с Руссосом, в самом деле! Первым нашелся наш главный режиссер-постановщик концертов Сергей Николаевич Свенцицкий. Он твердо заявил, что численность российской делегации около 300 человек, у нас живой акустический концерт и если г-н Руссос влезает со своей фонограммой, не дав нам времени на подготовку, мы все тотчас уезжаем. Запахло большим скандалом. На этой "высокой" ноте нам сказали: "Ну ладно, начинайте концерт". Тут наконец-то появились техники и воткнули в стойки на рампе какие-то предметы. Все, время начинать.С.Н. Свенцицкий успел пробежать мимо микрофонов и в каждый сказать: "первый", "второй", "третий" и т. д. Честь и хвала ему, что он не позволил себе разрядиться для микрофонной проверки естественной в столь экстремальной ситуации ненормативной лексикой! Площадь со всех сторон окружена зданиями, так что никакой проверки акустики мы просто физически не могли произвести. Все делали по ходу вечера, "по ушам", а не по приборам.

Д. Р.: К счастью, первый номер концерта в исполнении оркестра им. Осипова, медленный и негромкий, дал нам возможность плавно подстроить акустический баланс. И в принципе уже ко второму номеру программы нам удалось "свести концы с концами", вернее, добиться максимально возможного пристойного звучания, учитывая все выше сказанное, то есть полуживую аппаратуру и спешку.

Еще один "пикантный" момент. Вифлеем ведь преимущественно арабский город, поэтому и на репетиции, и во время концерта в наше звучание периодически вклинивались крики муэдзина с соседнего минарета, щедро, с искажениями усиленные.

Даже не могу сказать, какая именно акустика стояла на площади. По-моему, нечто сборно-самодельное в корпусе от одной неплохой европейской фирмы, которую не хочется называть и позорить в таком контексте. И еще удивило состояние самого "железа", вернее отношение к нему. Слой пыли и копоти на пульте, отломанные ручки на приборах обработки.

Ш-М: Неуважительное уважение к оборудованию, возможно, вызвано тем, что у них, в Земле обетованной, все дешево и легко достается?

Д. Р.: Напротив, в Израиле огромные налоги, любая новая "примочка" обходится очень дорого. Поэтому такое наплевательское отношение к технике логически необъяснимо.

Ш-М: Но если в таком стиле израильские "техслужбы" привыкли работать на рядовых концертах, то неужели значимость, эпохальность события не настроила их наиболее ответственное отношение к делу?

Д. Р.: В том-то и дело, что это для нас 2000-летие Рождества Христова – событие, о котором детям и внукам будем рассказывать. А они постоянно живут на Святой земле, у них каждый день какой-то праздник, толпы паломников. Соответственно, и восприятие больших, по-настоящему значимых событий менее эмоционально.

И. В.: Да, с какой тоской мы вспоминали в Израиле наше российское "Звуковое агентство", с которым постоянно работаем! Вся техника в прекрасном состоянии, люди преданы своему делу.

Д. Р.: Если наши технические службы работают в единой команде с нами и друг с другом, то там эти люди – скорее грамотные грузчики, которые просто занимаются такелажными работами. Из бригады в 10 человек только один знает, что куда подсоединяется. Хорошо, что мы сами "с усами", можем и протянуть, и воткнуть, и припаять, если больше некому.

И. В.: Наш принцип – работать на любой аппаратуре, а не возмущаться впустую. Но непосредственно к ребятам, которые обслуживали нас в Вифлееме, у нас нет претензий. Действовали они быстро, слаженно, проявляли живой интерес. Помогало и отсутствие языкового барьера, среди них несколько человек оказалось "из наших", в смысле русскоязычных. И, кстати, только благодаря этим людям нам удалось избежать неприятностей со службой безопасности. Плотность и степень охраны на мероприятиях, где присутствовало сразу несколько десятков первых лиц различных государств и глав церковных конфессий, была соответствующей. Но арабские автоматчики, оцепившие площадь перед храмом, отличались особой тупостью, тыкали автоматом в живот при малейшей попытке проникнуть на сцену, чтобы поправить микрофоны. По всем правилам оформленные карточки аккредитации, висевшие у нас на груди, для них не являлись достаточным аргументом. И опять выручили только бывшие соотечественники, владеющие многими местными наречиями.

В общем, подводя итоги вифлеемского концерта, можно сказать, что все обошлось, но стоило всем участникам лишних нервных затрат. Господь нам помог, хотя мы рассчитывали в большой степени и на себя. После концерта многие из русскоязычной публики подходили к нам и говорили о полученном удовольствии, о том, что российская программа по своему исполнительскому уровню значительно выше большинства юбилейных представлений. Из церковных источников передали, что наш концерт понравился и Святейшему.

Вдвойне тяжело пришлось Диме Рудакову в Вифлееме, так как перед концертом он, сделав микрофонную расстановку, вынужден был сразу же сменить амплуа, превратившись в звукоинженера ТТЦ "Останкино", и вести трансляцию на Россию службы из храма Рождества Христова.

Д. Р.: Да, я сидел за пультом непосредственно внутри храма напротив алтаря, безо всякой выгородки.

Ш-М: А было ли какое-то звукоусиление внутри храма во время службы и трансляции?

Д. Р.: Нет, если не считать пошленькой микрофонной петлички, которую поднесли во время проповеди Константинопольскому (Вселенскому!) патриарху прямо в кадре. Эта петличка – еще один яркий, прямо символический пример стиля работы местных звуковиков.

Наших трансляционных микрофонов видно не было, я их разместил за колоннами. Иногда в кадре был заметен лишь шумовой, для народа, по которому наивный охранник время от времени постукивал и пытался в него что-то сказать. Уже в ходе трансляции мы вместе с моим коллегой телеинженером вспомнили, что забыли поставить микрофон снаружи храма, где две камеры отслеживали приезд высоких особ, проходы скаутов и т.д. Пришлось лезть, согнувшись в три погибели, в малюсенькую служебную дверцу, единственную, где не было турникетов.

Удивительно, но, несмотря на важность момента, постоянно в храм продолжали впускать и выпускать небольшими группами человек по пять туристов. Прямая трансляция на десятки стран, 13 православных патриархов служат одновременно, а тут экскурсовод со специальным зонтиком водит от колонны к колонне людей, объясняя, где, что и как.

Ш-М: Да, я видела эту трансляцию службы в Рождественскую ночь. По сравнению со службами в наших храмах не было такого ощущения торжественности, высокой духовности. Простите за сравнение, но порой происходившее в Вифлеемском храме напоминало тусовку, а не обряд.

И. В.: Увы, это так. Возможно, такое впечатление могло создаться у телезрителей потому, что слишком мало было в толпе, заполнившей храм Рождества Христова, русских православных паломников. Причина банальна – мало кто из истинно верующих может позволить себе поехать в Святую землю за собственный счет, а финансовые ресурсы различных церковных организаций весьма ограничены. Кстати, и наша поездка с культурной программой стала возможной благодаря участию РАО "Единая энергосистема России".

Ш-М: А теперь, расскажите, пожалуйста, о концерте в Иерусалиме.

И. В.: В Иерусалиме технических проблем не было. Дворец наций – современное здание с залом на 2200 мест, с очень приличной собственной акустикой, (сказывается обилие деревянных деталей в отделке). Хороший зал, почаще бы в таких работать! Но при этом стационарной аппаратуры у них нет, ее привезли специально к концерту. Здесь уже мы имели возможность все спокойно проверить и отстроить во время репетиции.

Д. Р.: Состояние самой аппаратуры тоже оказалось так себе, ну не следят там за техникой! К тому же все знают, что сейчас среди профессионалов принято часто обновлять звуковое оборудование. А комплект, предоставленный нам, соответствовал уровню 90 года, и чувствуется, что все эти 10 лет на нем изрядно "пахали". Единственная "современная" деталь, которая запомнилась, – мини-диск SONY 301.

И. В.: Дима по сравнению со мной молодой человек. Если начать вспоминать, на чем моему поколению звукорежиссеров приходилось работать, то нас испугать состоянием и уровнем техники очень трудно. В принципе полностью свою звукоусиливающую технику на гастроли мало кто возит. Слишком это громоздко, дорого и хлопотно с таможней. Как правило, на концерты поп-музыки везут отдельные "родные" детали – комбики и бэг-лайны для гитаристов, естественно, собственные инструменты, иногда личные микрофоны для певцов. Основную же аппаратуру заказывают на месте.

Но если бы мы знали, чем все обернется в Израиле, то хоть десяток-другой качественных микрофонов захватили бы с собой. Наши звуковые агентства почли бы за честь участвовать в такой грандиозной акции, могли бы использовать это даже в последующих рекламных целях.

Ш-М: Действительно, нательный крестик, привезенный со Святой земли, обладает особой аурой. Представляю, как представители все более многочисленных церковных и монастырских студий звукозаписи расхватывали бы те же микрофоны, освященные пребыванием в благодатном родном воздухе Иисуса Христа!

И. В.: Но вернемся к концерту во Дворце наций. Он прошел очень успешно, если не считать одного досадного обстоятельства, вернее, некоторую неувязку по времени. Дело в том, что каждому коллективу до нас регламентом отводилось около 15 минут на выступление. Но греки (они вообще держались очень по-хозяйски) пробыли на сцене целый час. Очень архаичное, строго гомофонное пение в течение часа в концертном зале способно заставить скучать любого догматика, не говоря уже о светской публике. Ни уговоры Святослава Бэлзы, нашего ведущего, ни настойчивые просьбы Свенцицкого на греков не действовали. Вечер сильно затянулся. К сожалению, вынужден был сократить свою программу чудеснейший (как всегда!) грузинский хор. А когда, наконец, началась российская часть программы, то приблизительно в середине ее встали и удалились из зала все патриархи со свитами. Их деловой распорядок не допускал никаких задержек.

Наша часть концерта была выстроена очень удачно. Началась выступлением хора Троице-Сергиевой лавры под управлением отца Матфея (Мормыля). Оба больших коллектива, "Свешниковцы" и "Осиповцы", выступили первоклассно, хороши также были и солисты, и ансамбли. Неудобно хвалить самих себя, но нам также удалось получить удовлетворение от собственной работы, передать тончайшие нюансы и оркестра, и хоров.

Ш-М: Работали вместе с вами иностранные звуковики со своими коллективами?

И. В.: Нет, все пользовались нашими микрофонами. Ну, для греков мы ничего не делали. Они пели в шесть рамповых микрофонов. Специально мы ничего им не портили, но и не подстраивали, зачем? Тем более, что они по времени срывали выступление российских исполнителей.

Д. Р.: А вот когда вышел грузинский хор, я предложил Игорю Петровичу добавить чуть-чуть ревера. Знаете, Грузия, горы, эхо... Сразу голоса полетели, стали объемней. Все-таки грузины – наши, родные.

Ш-М: Курировал ли кто-то от Московской патриархии вашу работу?

И. В.: Православная миссия в Иерусалиме, я думаю, занималась чисто организационными вопросами: размещением в гостиницах, питанием, транспортом и т. д. И, конечно, в первую очередь, пребыванием в Израиле Его Святейшества Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II вместе со свитой.

Ш-М: И в заключение нашей беседы скажите, было ли на Святой земле особое ощущение, соответствующее поистине историческому моменту?

Д. Р.: Нечто эмоциональное, не имеющее отношения к технике. Безусловно, небывалый душевный подъем, отсутствие усталости, несмотря на двойную нагрузку.

И. В.: Еще надо сказать, что к привычному чувству ответственности примешивалось и особое ощущение колоссальной значимости момента, участия в редчайшем историческом событии – праздновании 2000-летия Рождества Христова. Атмосфера смены эпох, огромное количество людей со всего мира накладывали свой, особый отпечаток на нашу работу. Российские исполнительские коллективы показали себя на должном уровне, в этом, смеем надеяться, есть и частичка нашего труда.

Вопросы от "Шоу-Мастера” задавала Татьяна Елагина